Tegernseerhof – знак качества Вахау

– Мартин, Вахау появился в нашем портфеле последним из всех значимых регионов Австрии, а между тем на протяжении нескольких веков он был своего рода визитной карточкой страны, примером для подражания. Как тебе кажется, изменилась ли ситуация в связи с ростом узнавания, скажем, Южной Штирии или Бургенланда?

– Что сказать… За Майклом Фелпсом (23-кратный олимпийский чемпион по плаванию, самый титулованный спортсмен в мире) тоже пытались тянуться, разгадать его феномен, но он остался уникумом. Или, более близкий пример, Бургундия и Шампань – именно они служат ориентиром для многих винодельческих регионов, осознают в тех это или нет. Надеюсь, я ответил на твой вопрос (смеется).

– Более чем. А в вопросах ценообразования возможны какие-либо подвижки? Вахау же не только самый престижный, но и самый дорогой австрийский регион. Здесь как с конкуренцией?

– Цены будут только расти, как, в принципе, везде в премиальном сегменте. Да и с чего бы им снижаться, если в Вахау, в отличие от некоторых других регионов, допускается только ручной труд на тяжелых для ухода террасных виноградниках, мы не используем трактора. Кроме того, у нас, наверное, самые квалифицированные сборщики в Австрии, мы не скупимся на оплату их труда, и себестоимость бутылки вина любой категории высока.

– Вахау стоит на пороге официального принятия в ряды DAC. Что ждет в этом случае кодекс Vinea Wachau, не вступит ли он в противоречие с уставом системы апелласьонов?

– В Vinea Wachau нет ничего, что не было бы прописано в уставах различных DAC. Как мы выражали наш терруар, как культивировали грюнер и рислинг, как применяли ручной сбор, так и будем продолжать это делать. В этом смысле DAC лишь законодательно, на федеральном уровне, закрепляет все бытовавшие в Вахау на протяжении столетий практики, и в плане качества для потребителя, по большому счету, ничего не изменится. Кроме, разумеется, маркировки Wachau DAC на этикетке. А что касается сроков, то пока все в стадии согласований, и мы ожидаем, что официально станем апелласьоном в 2020 году.

– Иными словами, Vinea Wachau непохожа в этом смысле на южноштирийскую STK, это не некий обособленный союз элитных виноделов?

– Нет-нет, в Vinea Wachau входит 200 хозяйств, по сути это весь регион, кроме, может быть, пары виноделов, чьи наделы территориально в Вахау, но винодельни находятся в других местах. Ну и аббревиатура DAC на этикетке создает у потребителя такое психологическое ощущение надежности, защищенности государственными органами, об этом тоже не стоит забывать. И мне кажется, что это справедливо вообще для любого региона страны.

– То есть, это было бы справедливо и для последних «несогласных»: Ваграма, Карнунтума и Терменрегиона?

– Конечно, и они находятся сейчас в стадии ожидания. Там наблюдают, как пойдет дело у нас, ведь если даже в Вахау решились на этот шаг, значит, для того были веские основания. А уж последуют они нашему примеру или нет, покажет время.

– А не будет ли своего рода пересечения классификационных категорий, принятых в DAC, с категориями Vinea Wachau, ведь введение системы апелласьонов имело в первую очередь цель облегчить понимание уровней австрийского вина потребителями?

– Нет, наши категории вполне могут сосуществовать, не мешая друг другу. Не стоит забывать, что Vinea Wachau ассоциация частная, и власти не могут просто отменить ее положения, заменив универсальными. Еще раз готов гарантировать, что, кроме появления маркировки DAC, ни один ценитель наших вин не обнаружит ничего, что усреднило бы их вкус. Индивидуальность Вахау, равно как и ранги Steinfeder, Federspiel, Smaragd, останутся при нас.

– Сменим тему. Несколько слов о твоем хозяйстве: Tegernseerhof – древнейшая винодельня в Вахау, не так ли?

– Да, это так, бенедиктинцы из Баварии воздвигли здесь аббатство еще в начале XI века, и, помимо центра культуры и просвещения, Tegernsee всегда было и средоточием торговли. Из Баварии везли на продажу пиво, здесь начали делать вино, оба продукта отправлялись потом по Дунаю, и так продолжалось много веков.

– Что до винодельческих техник, семья Миттельбах заимствовала что-то из наследия отцов-бенедиктинцев?

– Я бы не сказал, что многое. Безусловно, мы с уважением относимся к нашим предшественникам, благодарны им за репутацию хозяйства, но мы смотрим на нашу деятельность как на принципиально новую главу в летописи Tegernseerhof.

– Мартин, скажи честно, вот не жалко, что Smaragd выпивается в течение двух-трех лет, если вообще не первого года жизни?

– Вот жалко (смеется)! Но только если посмотреть на это глазами винодела Мартина Миттельбаха. Всегда есть некое чувство досады, что люди не в полной мере наслаждаются плодами твоего труда, и им просто не хватает терпения. Но давай посмотрим и с точки зрения бизнеса – наибольшим спросом на рынке пользуются именно молодые винтажи, они должны быть конкурентоспособны и в смысле цены тоже, мы не можем позволить нашим смарагдам становиться каким-то уж совсем нишевым продуктом. Вместе с тем, мы знаем себе цену, и демпинговать никто не собирается – у Tegernseerhof не та репутация.

– Россия еще с царских времен в этом плане стояла несколько особняком. Наш потребитель, зачастую неискушенный и наивный, как-то априорно был убежден в том, что только хорошо выдержанные вина – самые лучшие. Понятно, что это во многом психологический нюанс, но он до сих пор оказывает влияние на спрос. Во всяком случае, многие виноделы рады тому, что их старые винтажи вызывают энтузиазм в России, а что ты думаешь на этот счет?

– Естественно, мы не исключение. И я, и мои родители признательны такому вашему подходу и даже некоторой бескомпромиссности в нем. Это здорово, тем более, что на определенных рынках, не буду называть конкретные страны, в первую очередь ценится схожесть винтажей между собой. С другой стороны, хотим мы этого или нет, сегмент хореки в разных странах живет и развивается одинаково, а старые винтажи во многом остаются жемчужинами ресторанов-винотек и частных коллекций. Но, наверное, это и правильно – исключительного не должно быть много.

Беседовал Денис Голубцов