Управляющий хозяйством Reichsrat Von Buhl Рихард Гроше: «На 150-летие открытия Суэцкого канала наше вино будет гвоздем программы!»

Великое пфальцское хозяйство Reichsrat Von Buhl знало разные времена. Период ослепительного блеска своих вин, озарявших вторую половину XIX – начало XX века в Европе, сменила черная полоса, которая прервалась лишь к концу прошлого тысячелетия. В этом большая заслуга тандема новых управляющих хозяйством.

Посетивший нас с кратким дружественным визитом Рихард Гроше – управляющий легендарным Reichsrat Von Buhl – прирожденный спикер и обаятельный собеседник. Денис Голубцов поговорил с мэтром немецкого винного Ренессанса о начальных этапах его карьеры, судьбоносных встречах с именитыми виноделами и о том, что нам ждать от хозяйства в ближайшее время.

– Рихард, мы знаем, что ты довольно долгое время был винным журналистом, а как ты дошел до такой жизни?

– Я родился в Мангейме, Пфальц, потому закономерно, что вино так или иначе всегда было где-то рядом. Закончив школу, включая выпускной класс в Штатах, что испортило мой чистый британский акцент, я вернулся домой и поступил в университет. Что мне хотелось тогда? Тусоваться, пить вино и время от времени учиться. Где можно было так делать? Правильно – работая в баре, а чуть позже и в винном бутике, как раз первый такой в то время открылся в Мангейме. С утра я штудировал немецко- и англоязычную литературу, а после учебы шел в бутик общаться с посетителями, благо в будни их было немного, и можно было читать или готовить домашние задания. В выходные тумблер переключался, и я активно дегустировал, входя в мир вина. Закончив универ с дипломом специалиста по американской литературе, я встал перед выбором: тратить нервы на обучение английскому небедных пожилых людей, лишенных способности к языкам, или заняться чем-то более приятным.

– И ты решил сосредоточиться на вине и рассказах о нем?

– Именно. Писательский зуд был у меня с юности, и я подался в одно из винных издательств, куда меня взяли стажером. Параллельно я посещал винную академию, и вскоре уже стал вести какие-то курсы, лекции для частников, а позже и для байеров и прочих винных людей. После стажировки я стал искать работу в Австрии, откуда была родом моя тогдашняя подруга, но тут меня вызвонили из лучшего немецкого эно-гастрономического журнала Meininger’s и предложили полноценную двухлетнюю стажировку с последующим зачислением в штат. От таких предложений не отказываются, и пусть я потерял что-то в личной жизни, зато резко приобрел в профессиональной: спустя 3 года меня назначили ведущим дегустатором журнала. В общей сложности я отдал изданию 10 лет, за это время я объездил почти весь мир и познакомился со всеми мыслимыми стилями вина, пообщавшись с тысячами профессионалов бизнеса.

– Для многих это работа мечты. Что должно было произойти, чтобы ты ушел из винной журналистики?

– Прежде всего, я не мог отказать Ахиму Нидербергеру, увлеченному коллекционеру и предпринимателю, поставившему цель вернуть Von Buhl в лоно семьи по истечении аренды в 2012 году. Я всегда считал это хозяйство одним из трех лучших в Пфальце, и поэтому счел за честь принять приглашение стать управляющим Von Buhl и принести туда свежие идеи.

– И что, тебе дали карт-бланш?

– Я бы не назвал это карт-бланшем. Ахим с самого начала доверял мне. К сожалению, он не дожил до первого винтажа, сделанного новой командой, но, надеюсь, я продолжаю оправдывать его доверие.

– А как судьба свела тебя с Матье Кауфманом (Matthieu Kaufmann)? И как он согласился, в известном смысле, спуститься на землю, являясь chef de cave в Bollinger? Мы знаем, что до того вы не были знакомы лично, тем удивительнее эта история.

– Это заслуга, в первую очередь, Ахима Нидербергера, ну, и терруара Von Buhl, конечно же. Я-то, признаться, не верил в то, что мы сможем потянуть его контракт, но Ахим, который узнал, что Матье не слишком доволен процессами, происходившими в Bollinger, решил пригласить его на ужин и побеседовать с ним. Они расстались довольными друг другом, а осмотр виноградников хозяйства довершил дело. Матье Кауфман поставил свою подпись под контрактом, не вдаваясь в дальнейшие детали.

– Что, даже не продегустировав вина?

– Именно. Это была любовь с первого взгляда. Ну, а еще он оценил винную культуру в Дайдесхайме – винные бары, вкусная домашняя кухня и лишь потом Мишлен. В Шампани же, кроме как к мишленовским поварам, и податься некуда… Да и вообще, во многом он больший немец, чем я сам (смеется).

– И тебе удалось увлечь его идеей, так сказать, рестайлинга хозяйства?

– Это еще кто кого увлек! Вы, кстати, знаете, что еще свыше ста лет назад на наших виноградниках стали использовать клон рислинга, который так и назывался «клон Von Buhl»?

– Честно говоря, нет.

– Так вот благодаря ему вина всегда отличались большей кислотностью, чем у всех соседей в Пфальце. С продажей имения семье Гутенберг клон сменил название на «Guttenberg», но суть осталась прежней. Так что у нас это скорее не рестайлинг, а back to roots чистой воды.

– Тривиально, но как без этого: какие-то планы по развитию, на что сделаете упор и так далее?

– Мы, безусловно, активно возьмемся за наши зекты – преступно не использовать все таланты нашего chef de cave. Увеличивать производство в сегменте Erste Lage и Grosse Lage мы не собираемся – у нас, наверное, немалые площади виноградников, но мы никогда не будем гнаться за объемами в этом секторе. Да, и в этом году Европа будет масштабно отмечать 150-летие такого эпохального события, как открытие Суэцкого канала. И наше вино будет там таким же гвоздем программы, как и 150 лет назад.

Материал подготовил Денис Голубцов

Читать еще о винодельне Von Buhl